Четвертый курс - Страница 22

— Ну? — грубовато начал разговор Иван.

— Я еще раз прошу прощения, — торопливо заговорила Шог-Ра. — Я не собиралась вас беспокоить, но дело в том, что мы просто в отчаянной ситуации…

— Кто это мы?

— Мы, наша команда. Точнее, еще не команда даже: они не принимают нашу заявку, пока в ней не будут все девять игроков. Нас восемь. И единственный курсант в лагере, кто пока ни за кого не заявлен — это вы!

— Сколько раз нужно повторять: я не собираюсь играть в криск! — отрезал Голицын. — По крайней мере, на Зите!

— И не надо! Просто дайте согласие на включение вас в список — и все! Играть не нужно! — воскликнула девушка.

— Как не нужно? — к такому обороту Иван был несколько не готов.

— Не нужно! — горячо заверила ранолка. — Турнир короткий, на команду хватило бы и шести игроков, а уж восемь — и подавно будет достаточно. У нас есть мальчик из Шестиглавого Союза — не помню точно имя, Клюверв, кажется — так он вообще почти играть не умеет! Но в заявке должно быть девять человек — хоть в пропасть бросайся! Вот мы его и взяли. Но все равно одного не хватает…

— Ерунда какая-то… — пробормотал Голицын.

— Ерунда, конечно, — немедленно согласилась Шог-Ра. — Но таковы тут правила. Ну, так как? Согласны?

— Я… Мне надо подумать… — неуверенно протянул Иван.

— Отлично! — обрадовалась его ответу ранолка так, словно получила полное и безусловное согласие. — Подумайте, посоветуйтесь с товарищами, если хотите. Уверена, они не станут возражать. Вот только срок подачи заявки истекает сегодня в полночь. Так что как примете решение — сразу же сбросьте по внутренней почте. Мне или Чву-ду-пай-ю, это наш временный капитан, он с Гааффы. Но лучше мне. Договорились? — заискивающе заглянула она Голицыну в глаза.

— Договорились… — нехотя проговорил тот. — То есть… А вообще, ладно. До полуночи отпишу о решении.

— Огромное спасибо! — расплылась в широкой улыбке ранолка. — Вы нас так выручили!

— Пока нет, — покачал головой Иван.

«И еще не факт, что выручу», — подумал он, но вслух этого все же не произнес.

— Я буду ждать вашего сообщения! — заявила Шог-Ра.

— Ну, тогда до связи! — хмыкнул Голицын.

— И что ты решил? — поинтересовался Соколов, оторвавшись от экрана компьютера.

— Ничего пока, — развел руками Голицын. — Думаю вот… Ты-то, дружище, что посоветуешь?

— Трудно сказать… Но на твоем месте я бы, наверное, согласился. Что упрямиться-то? Тем более, если играть за них ты не собираешься…

— Разумеется, не собираюсь!

— Ну и чего тогда уподобляться собаке на сене? Сам не играю и другим не даю?

— Так-то оно так… Но это ж, как ни крути, лишний ваш соперник… А так, получается, я, пальцем не пошевелив, выбью вам одного конкурента.

— Ну, хочешь, с Эммой посоветуемся? — предложил Глеб. — Уверен на девяносто девять процентов, она скажет: соглашайся.

— Уверен на все сто… Нет, с ней советоваться не хочу, — покачал головой Иван.

— А с кем хочешь? Я свое мнение высказал…

— С кем, с кем… С Фантомасом! — пришла внезапно в голову Голицыну идея. — Даром он, что ли, тут с нами торчит? Пусть подскажет… Как анш аншу, — криво усмехнулся Иван, процитировав Маклеуд.

— А что, замечательная мысль! — согласился с другом Глеб. — По крайней мере, политес соблюдешь по полной. Свяжешься по сети?

— Нет… Пожалуй, схожу лично. Мне кажется, так будет правильнее.

— Очень может быть, — вновь согласился Соколов. — Пойдешь прямо сейчас?

— А что тянуть? Как там, у Пушкина? «Уж полночь близится…»

— Это не у Пушкина, а у Чайковского. Из оперы. Если ты, конечно, про «…а Германна все нет». Кстати, в курсе, что «Германн» там не имя, а фамилия, с двумя «н» пишется.

— Да хоть отчество! Ладно, я пошел к Фантомасу!

— Ну, удачи!

— Спасибо!

— Ну, что Фантомас? — шепотом поинтересовался Глеб. В гостиной он ждал Ивана один — все остальные земляне, закончив свои дела, уже укладывались спать.

— Фантомас… Фантомас разбушевался! — сообщил Голицын. — Да нет, в хорошем смысле слова, — поспешно добавил он, заметив, как в мгновение изменилось лицо друга. — Целый час читал мне лекцию о правах и обязанностях анша, а в конце презентовал вот это, — он с глухим стуком водрузил на стол тяжелый металлический ящик.

— Э… Это то, что я думаю? — спросил Соколов.

— Ну да. Синтезатор. Я не просил, честное слово! Он сам дал. Правда, на завтрак и ужин велел все равно ходить. Пусть даже ничего не есть — но появляться. Честно говоря, я так и не понял, зачем…

— Здорово! — подойдя к столу, Глеб ласково потрепал рукой холодную металлическую крышку. — Эх, теперь заживем!

— С рецептами там, правда, у него не густо, — проговорил Голицын. — Но все лучше, чем в нашей столовке.

— Это само собой… Так, подожди, отвлек ты меня со своим синтезатором, а главного-то так и не сказал! Что насчет криска-то?

— Что, что… Сказал соглашаться. Некрасиво, мол, если из-за меня к турниру не допустят целую команду. Не наши, мол, методы.

— А я что говорил? — воскликнул Соколов. — Ну что? Подруге своей ранольской отписал?

— Тоже мне, нашел подругу! Сейчас отпишу — до полуночи еще полчаса…

— Ну, давай, пиши. А я спать пошел, — Глеб сладко потянулся. — Так, кстати, насчет этого тридцать первого трофея и не понял, — добавил он уже в дверях.

— Ты хоть насчет первых тридцати что-то понял, — проворчал Иван, включая компьютер.

Сперва Голицын думал ограничиться лаконичным «Я согласен», но, уже совсем, было, приготовившись отправить сообщение адресату, вспомнил о предупреждении Глеба насчет возможной провокации и решил, что, имея дело с ранольцами, и правда, не стоит забывать об осторожности. Мало ли к чему там привяжут это его согласие — не отмоешься потом. Посему, вернувшись к тексту, набрал уже более развернуто: «Уважаемая Шог-Ра, настоящим выражаю свое согласие на включение в заявку команды по криску, в которой вы являетесь временным вице-капитаном. Еще раз повторяю, что принимать участие в играх команды не намерен. С уважением, Голицын».