Четвертый курс - Страница 37

— Чан, это карантин, — бесцветным голосом проговорила Эмма. — Ты не можешь выйти!

— Но я… Я должен его предупредить! — Бяо оглянулся — в глазах его стояли слезы.

— Это невозможно, — к ним подошел Збышек. — Никого из нас не выпустят отсюда, пока их катера не пройдут Врата. Это специально сделано, ты же знаешь…

— Специально?! Специально, чтобы дать Чжу погибнуть?! — взревел Чан. — Ты была там! — резко повернувшись к Маклеуд, он махнул рукой в сторону двери. — В зале слежения. Там нет никакого карантина! Почему? Почему ты ничего не сделала?!

— Путь на взлетную палубу закрыли, как только стало ясно, что случилось с Чжу. Мне было приказано идти прямо сюда. Но даже будь по-другому… Чан, Чжу уже ничем нельзя было помочь. Ты же знаешь, любые попытки вмешательства в сдвиг заканчиваются катастрофой. Всегда. И для того, кого пытаешь спасти, и для спасателей, и для всех случайно оказавшихся рядом…

— Я знаю?! Да ни черта я не знаю! — возопил китаец. — Мало ли, что там плел Жарж ког Фаааг на инструктаже! Чжу… Он был мне, как брат! Да почему был — он жив! Через пятнадцать минут прибудет на платформу на челноке. И черт меня подери, если я позволю отпустить его на верную гибель! А ну, как тебе понравится вот это?! — вновь повернувшись к перекрытому выходу, он выхватил «Шилк». Плазменная струя ударила в бронированную дверь.

— Чан, остановись! — взмолилась Эмма.

— Успокойся! — Збышек осторожно положил ладонь на плечо китайца.

— Сами успокойтесь! — судорожным движением Бяо стряхнул руку поляка. Луч бластера вильнул, полоснув по обшивке стены и едва не задев Мазовецки.

— Чан, тебе не позволят встретиться с ним! — простонала Маклеуд.

— Не позволят? Кто не позволит? Может быть, ты? — перестав жать на спусковой крючок, Бяо повернул «Шилк» стволом к Эмме. Бластер в его руке ощутимо подрагивал. — Посмотрим, как у вас это получится! Не хотите помочь — отойдите и не мешайте!

— Ты все погубишь… — Маклеуд попятилась.

— Нет! Я все исправлю! Я…

Раздался негромкий хлопок, и, замолкнув на полуслове, китаец стал медленно оседать на пол.

Эмма и Збышек недоуменно оглянулись, ища источник выстрела.

— Прошу прощения за вмешательство! — проговорила Шог-Ра, нарочито медленно убирая бластер в походное положение. — Полагаю, так будет лучше для всех. И для курсанта Бяо — в первую очередь. Еще раз прошу меня извинить, но кто-то все равно должен был его остановить. И лучше это буду я здесь, чем Жарж ког Фаааг — там, — мотнула она головой в сторону выхода.

Ответа ни у кого не нашлось.

15

Чан Бяо вернулся в домик лишь к следующему вечеру — на Зите прямо от люка челнока его, все еще парализованного, забрал анш Жиы (предварительно получив у Шог-Ра антидот — ранолка выдала его без возражений, хотя до этого на аналогичные просьбы Эммы и даже Ивана следовал категоричный отказ) и куда-то увез. О том, где он был все это время, китаец не распространялся. По правде говоря, он вообще не произнес ни слова: молча прошел в спальню, не раздеваясь, рухнул на койку и отвернулся к стене. Мазовецки сделал было попытку к нему подойти, но Маклеуд перехватила его на полпути и, покачав головой, остановила. Спорить Збышек не стал.

Все были уверены, что после всего происшедшего из лагеря Чана выгонят: помимо собственно инцидента на платформе, Бяо пропустил торжественный ужин (узнав, что отменять сие мероприятие никто и не думал, земляне решили было его дружно бойкотировать, но прибежал взбешенный Фантомас и едва не пинками загнал всю четверку в столовую), к тому же отсутствовал наутро на классных занятиях — более чем достаточно для вылета, однако, обошлось: то ли причину сочли уважительной, то ли еще что, но китайца оставили на Зите. По крайней мере — пока.

Исчезновение Чжу Пэна — не сговариваясь, смертью это не называли: просто «пропал без вести» — выбило из колеи не только Чана. До сих пор опасность походов «в гости» воспринималась курсантами несколько абстрактно: ну да, чужой, непонятный мир, схарги эти, опять же — всякое может случиться, но когда было иначе? Потеря товарища, да еще такая будничная — не в бою, не от рук коварного врага: просто вошел в тоннель и не вышел — явилась для всех настоящим шоком.

В редких разговорах о происшедшем в карантинной комнате предпочитали не упоминать, однако, в своих мыслях каждый наверняка постоянно возвращался туда, на орбитальную платформу. И Иван отнюдь не был здесь исключением. Как следовало поступить? И как расценивать действия Шог-Ра? Действительно ли ранолка всех их спасла от беды (как об этом безапелляционно заявил анш Жиы) — при этом, рискуя вместо благодарности получить выстрел в ответ? Тело Чана еще не замерло на полу, когда в лицо ей уже смотрели стволы трех «Шилков» — Маклеуд, Мазовецки и даже его, Голицына. И далеко не факт, что у всех переключатель стоял в положении парализатора. Ранольцы, понятно, тоже схватились за бластеры, направив их на землян. Холодные головы сохранили лишь сама Шог-Ра, демонстративно убравшая оружие, и Соколов, так его и не обнаживший. Усилиями этих двоих конфликт удалось если не погасить, то хотя бы заморозить: по крайней мере, бластеры, один за другим, вернулись в походное положение — в любой миг готовые, впрочем, выскочить обратно. И миг этот едва не настал — после того, как Эмма потребовала у Шог-Ра антидот. Ранолка спокойно, но твердо отказала, Маклеуд вспылила, кто-то из ранольцев столь же резко ей ответил, и все едва не закрутилось по новой. К счастью — хотя какое уж тут счастье — в этот самый момент на экране появились стартующие катера, и все, словно завороженные, прильнули к нему.