Четвертый курс - Страница 50

И крыша не подвела: уже в следующее мгновение в руках у Голицына, откуда ни возьмись, появилась лопата, кабина вокруг растворилась, и Иван оказался в тесной темной пещере. Руки его сами собой принялись долбить лопатой земляную стену впереди, пробивая проход. Та поддавалась с трудом, неохотно, но все же поддавалась. Все мысли исчезли из головы, кроме одной: копать! И он копал. Может быть, десять минут копал, а может быть, целую вечность — до боли в мышцах, до привкуса смешанной с землей крови во рту, до малиновых кругов перед глазами. Копал — и в какой-то момент в стене внезапно появилось отверстие, впустившее в пещеру первый, еще несмелый луч света.

В этот самый миг «Победоносец» вырвался из тоннеля «домой».

Даже несмотря на то, что исправными оказались меньше половины обзорных экранов, с первого взгляда было ясно, что это не Зита. Звезда, в системе которой вынырнул Иван, была, правда, примерно того же класса, но сама система отличалась — и отличалась разительно. Полуслепые приборы катера разглядели поблизости, по меньшей мере, две крупные планеты, третья же — двойная (или просто обладающая колоссальным спутником в четверть собственного размера — сходу было не разобрать) — стремительно неслась навстречу.

— Час от часу не легче! — принес эфир, и это означало, во-вторых, что работает связь, и, во-первых, что Маклеуд не только жива, но и тоже благополучно вырвалась из «гостей» — не иначе, тем же самым тоннелем.

— Эмма! — радостно закричал Голицын. — Где ты? Не вижу тебя!

— Зато я только тебя и вижу, — пришел сварливый ответ. — Последний экран, в котором хоть чуть теплится жизнь, показывает твой левый борт. Зато во всей красе, включая здоровенную рваную дыру. Ну и маленький кусочек неба еще.

— Слава Богу, ты жива! Как думаешь, где это мы? — поспешил спросить Иван.

— Ты что, глухой? Я же сказала: я почти слепа! Падаем куда-то, как я понимаю.

— Ага, на планету. Диаметр… — Голицын быстро прикинул на глаз, — где-то тысяч десять километров… Может пятнадцать. Имеется атмосфера. В основном азот, точнее определить не могу, у меня тут тоже приборы уже почти не пашут. Есть кислород. Может, там даже дышать можно!

— Угу, скорее — сгореть!

— На орбите зафиксированы объекты искусственного происхождения! — продолжал считывать скудную информацию Иван. — Эмма, планета населена! Надо поискать космодром или орбитальную пристань!

— Вот и поищи. А я, уж извини — вниз. По-простецки — по баллистической траектории. Катер практически неуправляем, максимум, на что могу рассчитывать — попытаться погасить скорость перед самой поверхностью. И то не факт, что получится. Но я постараюсь.

— Понял тебя, — деловым тоном проговорил Голицын. — Буду тебя сопровождать в атмосфере. Подстрахую, если что.

— Да уж, пожалуйста, отскреби мои останки от местных скал. Смотри, только, сам не навернись — это тебе не «Эльметаш».

— Учту, — буркнул Иван.

Погасить скорость Эмме так толком и не удалось, и быть ее словам о скалах пророческими, не окажись рядом с местом падения «Победоносца» крупное озеро. И на последних каплях ресурса — и собственной воли — Маклеуд каким-то чудом все же сумела перенаправить катер в водоем. «Победоносец» Ивана, чувствовавший себя не намного лучше, неуверенно повторил этот маневр и завис, было, над волнами, но, не удержавшись в горизонтальном полете, завалился на левый борт и медленно сполз в воду — следом за нырнувшим на дно братом. Двигатель, видимо, сочтя свою миссию исполненной, отключился.

Озеро оказалось не из мелких — несколько десятков метров, а может быть, и больше ста, если не под двести — определить точно Иван, не имеющий опыта подводных погружений, не мог. Да и не особо стремился. Стандартный защитный костюм, рассчитанный на работу в открытом космосе, да еще и «в гостях», не подвел и здесь: облачившись в него, Голицын быстро покинул умирающий «Победоносец» через шлюз (к счастью, тот еще работал) и без приключений поднялся на поверхность. Датчик шлема уверенно определил атмосферу как пригодную для дыхания (а вот запас воздуха в костюме охарактеризовал на уровне «должен был закончиться еще вчера утром»), и, поколебавшись немного, Иван обнажил голову.

Над озером стояла ночь. Теплая, вероятно летняя. Воздух никаких нареканий со стороны легких не вызывал, даже наоборот, казался вкусным и ароматным. Голицын поднял глаза к небу: оно было сплошь усеяно звездами. Землянин опустил голову, но тут же, нахмурившись, вновь вздернул ее вверх: не может быть! Невероятно!

В черном небе «чужой» планеты путеводным маяком горел знакомый с детства кривой ковш Большой Медведицы.

Маклеуд появилась на поверхности минут через пять — Иван даже начал уже немного беспокоиться.

— Люк заклинило, — пояснила она, стягивая мягкий шлем. — Пришлось через аварийный выбираться, а тот тоже еле открылся. Так что, тут, и правда, можно нормально дышать?

— Можно, — подтвердил очевидное Голицын. — Эмма… Тут видишь ли какая штука… По ходу, мы на Земле.

— Да ладно!.. — скептически мотнула головой девушка. — Мало ли планет с похожей атмосферой!

— Дело не в атмосфере. Ты вон куда посмотри, — Иван указал рукой на небо.

— Ну и что там такого? — нахмурилась Эмма. — Звезды. Даже луны нет.

Голицын пригляделся: Луны действительно не наблюдалось.

— Подумаешь, Луна — может, сегодня новолуние, — нашелся он. — Ты на созвездия посмотри!

— Ну а что созвездия? Не вижу ничего знакомого! Где, к примеру, Южный Крест?